Гендзё коан

Проявление изначального, присущего всему состояния (Гэндзё коан)[1]

Во все времена Дхарма Будды — все сущее — есть [одновременно] заблуждения и просветления, практики и подвижничество, жизни, смерти, все будды, живые существа[2].

Во все времена все множество дхарм нам не принадлежит; [они] не есть ошибки, не есть прозрения, ни все будды и ни живые существа, ни жизнь и ни гибель.

Поскольку путь будд изначально пребывает вне [границ] изобилия и скудости, [он включает в себя] жизнь и разрушение, заблуждение и просветленность, живые [существа] и будд. А раз так, то цветы срывают с любовью и сожалением, мнущего траву презирают.

Влача своё «я», выявлять практиками [истинную сущность] всех дхарм — заблуждение; выявлять практиками [истинную сущность] своего «я», пребывающего во всех дхармах, — просветленность.

Полное осознание заблуждений — [способность] всех будд; великое заблуждение относительно просветления, [коренящееся в приверженности собственному «я»,—удел] живых существ. Есть еще люди, обретающие просветление в просветлении, и есть люди, заблуждающиеся посреди заблуждений[3].

Когда все будды поистине становятся всеми буддами, уже не нужно понимать и осознавать, что собственное «я» стало всеми буддами[4]. Именно [то, что они] будды, и подтверждает [их изначальную природу] будды.

[Всем] — телом и сердцем — видятся и воспринимаются [зрительные] формы; [всем] — телом и сердцем — слышатся и воспринимаются звуки; однако, хотя они и воспринимаются вместе, — это не тень в зеркале и не [отражение] луны в воде. Пребывает [лишь] одна сторона — то единственное, что подтверждает[5].

Познать путь будды — значит познать себя. Познать себя — значит забыть себя. Забыть себя — значит постичь [суть] всех дхарм. Постичь [суть] всех дхарм — значит отринуть [разделение на] тело и сердце собственного «я» и тела и сердца иных «я».

Есть прерывание прекращения следов просветленности; уничтожаемых следов просветленности следует вечно избегать[6].

Когда человек впервые обращается к Учению, он уже отстранился, отбросил рамки и границы Учения[7]; когда Учение [приходит] к нам в истинной передаче, мы немедленно становимся «изначально постигшими[8]» людьми.

Когда, сев на корабль, человек вертит головой, ему ошибочно кажется, что перемещается берег[9]. Сосредоточив взгляд на корабле, он понимает, что движется корабль; так и при возмущении тела и сердца, разделяя, постигают [сущность] всех дхарм, ошибочно считая постоянным пребывание своего сердца и своей природы. Если же обратиться к глубинной сути всех повседневных дел, станет очевидным принцип Пути: все дхармы нам не принадлежат.

Дрова обращаются в пепел и не могут вновь стать дровами. Так же не следует пепел считать дровами, поскольку он был ими вначале. Нужно знать, что дрова занимают место дров, нет у них «до» или «после»[10]. Хотя и говорят, что есть «прежде» и «потом», [в действительности] таких разграничений не существует[11]. Пепел занимает место пепла и «после», и «до». Как дрова, обратившись в пепел, не станут дровами снова, так и человек, умерев, не возродится вновь. В противоположность этому учение Будды не говорит о рождении смертного. Это именуется «нерожденностью»[12]. То, что смертное не рождается, [передано] Буддой поворотом Колеса Закона. Это именуется «неразрушимостью». И рождение, и смерть принадлежат единому времени. И их можно уподобить зиме и весне. Не думают же, что наступит весна зимы; не говорят, что придет лето весны.

«Обретение» человеком просветления подобно отражению в воде луны[13]. Луна не промокает, вода не расплескивается. Она и велика, и широка, а помещается в маленькой лужице; вся луна, все великое небо помещается в росинке на траве, в одной капельке [воды]. Просветленность не изменяет[14] человека, так же как луна не расплескивает воду[15]. Просветленного человека невозможно загрязнить, так же как капля и роса не загрязняют небо и луну. [Просветленность] глубока, [как небо], высока, [как луна], безгранична. [Она] не длится долго или кратко; [она — как] вода, которой хоть и бывает много или мало, [но сама по себе вода ни велика и ни мала]; [она — как] небо и луна, которые хоть и кажутся широкими и узкими, [но сами по себе ни широки и ни узки].

Когда телу и сердцу недостает Учения, [следует] помнить, что Учение уже [наличествует] в избытке[16]. Помнить [надо и то, что], если телу и сердцу Учения достаточно, одной стороны уже не хватает. Например, сев на корабль и выйдя в море, где нет гор, смотрят не в четырех направлениях, смотрят кругом. Отдельных же особенностей не видят совсем. Однако это великое море [само по себе] ни округло, ни [четырех]сторонне. Не следует стремиться исчерпать все море. Оно — как величественный дворец, как драгоценное ожерелье[17]. Просто нам, таким, какие мы есть, оно какое–то время кажется круглым. Так же и со всеми дхармами. Каким бы ни был их облик — из пыли или совсем необычный — видят и воспринимают соответственно способностям постижения и силе глаз. Вместо того чтобы смотреть вокруг [или по четырем] сторонам, следует, вглядываясь в тьму вещей[18], понять, что есть [единый] мир, а не выявлять особенности морей и гор. [Все, что находится] по сторонам, не существует просто само по себе; следует знать, что и [трава] под ногами, и капля [росы] не пребывают отдельно от всего.

Рыбы плавают в воде, но, сколько бы там ни двигались, от воды неотделимы; птицы летают в небе, но, сколько бы ни летали, вне неба не существуют. Таким образом, рыбы и птицы изначально неотделимы от воды и от неба. Когда использование велико — велико только лишь применение, [а не применяемое). Когда употребление мало — мало [только лишь] применение, [а не применяемое]. Подобным же образом ни в чем не устанавливается границ и рамок, нигде ничто не меняется — ведь если птица покинет небо, она умрет, так же как и рыба, выйдя из воды, погибнет[19]. Поэтому посредством воды живут [рыбы], посредством неба живут [птицы]. Посредством птиц существует [небо], посредством рыб существует [вода]. Посредством существования [неба] живут птицы, посредством существования [воды] живут рыбы. Следует идти еще дальше[20], выявляя просветленность [как сущностную природу этого существования]. Таковы долголетие и судьба[21].

После того как исследуют воду и исследуют небо, не идут в воду и в небо, не стремятся уподобиться рыбам и птицам. Ни в воде, ни в небе Пути не обрести, [нужного] места не найти. Если же нашел [истинное] место[22], во всех повседневных делах проявится изначальная общая мысль. Если ступил на этот Путь, все повседневные дела станут проявлением этой изначальной общей мысли. Этот Путь, это место не велико и не мало, не свое и не чужое, не [было] раньше и не [возникнет] позже, не выявляется сейчас, но есть такое, как есть [и пребывает всегда]. Если человек просветляется практиками на Пути будд, то, обретая одну дхарму, он проникает в Единое Учение; совершив одну практику, он оказывается в Едином Подвижничестве[23]. В этом — [истинное] место, познаваемое, когда Путь пройден; однако познавание есть знание, а это знаемое есть то же, что полностью постигнутое Учение Бздды, ибо как его постичь, если его не знаешь. Не следует думать, что для обретения места обязательно собственное «я», которое знает, видит и рассуждает. Хотя и говорится о немедленном проявлении изначального полного просветления, сокрытое не обязательно станет явным; почему оно должно становиться видимым?

К учителю чань Бао Чэ с горы Ма–юй, когда он обмахивался веером, подошел монах и спросил[24]:

«Природа ветра — непрестанное движение, нет [у него постоянного] места и окружения; зачем же почтенный учитель пользуется веером?»

Учитель сказал: «Ты знаешь, что природа ветра — непрестанное движение, но не знаешь, что нет места и окружения»[25].

Монах спросил: «В чем состоит отсутствие места и окружения?»

Учитель лишь обмахнулся веером.

Монах почтительно поблагодарил.

Таков опыт пробуждения к Учению Будды, [таков способ] истинной передачи (знания]. Если считать, что не надо пользоваться веером, поскольку [природа ветра] — непрестанное движение, что ветер придет все равно, то не будешь знать ни непрестанного движения, ни природы ветра. Поскольку природа ветра — непрестанное движение, ветер семейства будд проявляет изначальную желто–золотую природу земли, от него бродит молочное вино в великих реках [Ганге и Янцзы].

Записано в середине осени 1–го года правления Тэмпуку [1233 г.]

Трактат «Проявление изначального, присущего всему состояния» открывает основной труд Догзна «Сёбо гэндзо». Трактат написан в 1233 г. Главная мысль: достижение просветленного состояния («становление буддой») не есть результат долгих практик, но осознание того, что данная реальность и есть средоточие изначальной просветленности. Перевод с японского выполнен по изданию: Нихон котэн бунгаку тайкэй. Сёбо гэндзо, Сёбо гэндзо дзуймонки. Т. 81. Токио, 1981. С. 101–106.
В «Ваджраччхеддика–праджня–парамига–сутре» говорится: «Так излагал Татхагата — все сущее есть Дхарма Будды».
Поскольку все сущее включает как просветление, так и заблуждение (положение об идентичности сансары и нирваны), Догэн говорит об относительности самого процесса достижения чего–либо или отступления отчего–либо, — ведь все «десять тысяч дхарм» именно здесь и именно сейчас являют собой одновременно все.
«Все будды» — изначально просветленный облик всего сущего, не нуждающийся в личностном подтверждении.
В этом абзаце Догэн утверждает непротивопоставленность объекта субъекту, единство истинной реальности: как отражение в зеркале или в воде не есть один предмет, так и объекты видимого, слышимого и т.д. не есть что–то отдельное от воспринимающего («подтверждающего») их.
Просветленность — это не тот процесс, в котором можно было бы выделить стадии; у нее нет и не может быть никакой «остаточности». Поскольку такова истинная реальность, необходимо постоянно иметь в виду то, что на пути совершенствования отсутствуют любого рода «ступени».
Учение не может быть объектом, к которому «обращаются», поскольку изначальное «я» и есть все дхармы.
Т. е. просветленными.
Фраза из «Сутры совершенной мудрости».
В «Аватамсака–сутре» (раздел «Упая») говорится: «Дхармы пребывают в [определенных] местах дхарм. В мире постоянно наличествуют особенности».
Истинная реальность вневременна, существует безотносительно искусственных целей и средств.
Т. е. «непроизведенностью» всего сущего; вечной жизнью, абсолютной природой целого.
Снова порицается ложное разделение на «воспринимающего» и «воспринимаемое» (субъект–объект).
Букв. «не разбивает».
Просветленность — не какое–то определенное, обретаемое состояние, но исходная природа всего сущего.
Удовлетворенность, достаточность — категории «разделяющего» сознания, не имеющего отношения к истинной действительности.
Общепринятый пример различных взглядов на одно и то же: людям вода видится как вода, рыбам — как величественный дворец, небожителям — как драгоценное ожерелье, голодным демонам — как густая кровь.
Букв, «в дом и ветра десяти тысяч дхарм».
«Рыбы плавают в свободном самопребывании, так же и птицы летают везде в свободном самопребывании. Это возможно, поскольку для них не существует «я», не существует [личностного] сознания» (из комментария Ямада Рэйрин, приведенного в данном издании).
Т. е. снять границы «существования».
В «Трактате о великой мудрости» («Да–чжи–ду–лунь»), гл. 35, сказало: «Поскольку основа существования совершенна, названо долголетием и судьбой». Длительность или краткость жизни, все, происходящее в ней. являет собой призрачную изменчивость неизменно совершенной, изначальной просветленности.
Т. е. осознал свое непосредственное пребывание в полной просветленности.
В дхармах и практиках нет разделений; в каждой заключено всё, и всё — в каждой.
Из чаньского трактата «Лянь–дэн–хуэй–яо–сы».
Монах «понятизирует», рассматривает отдельно первое утверждение, не понимая, что оно по сути идентично второму.